Эпилог. Женевьева

   По аллее мне навстречу идет молодая особа. На ней светлый изящный костюм, маленькая серая шляпка и замшевые серые туфли.
   – Изабелла, – говорю я. Она смотрит на меня, между глаз ложится морщинка.
   – Простите? – спрашивает она. Я не сразу понимаю, в чем дело. Мне кажется, я должен ей напомнить прошлое.
   – Изабелла, – снова говорю я. – Разве ты меня не узнаешь? Я Рудольф.
   – Рудольф? – повторяет она. – Рудольф? Простите, как вы сказали?
   Я смотрю на нее с изумлением.
   – Мы ведь с вами много раз беседовали, – говорю я наконец.
   Она кивает.
   – Да, я долго прожила здесь. И многое забыла, извините меня. А вы тоже здесь давно?
   – Я? Да я тут у вас никогда и не жил! Я приходил сюда только играть на органе. А потом..
   – На органе, вот как, – вежливо отвечает Женевьева Терговен. – В часовне. Как же, помню. Простите, что я на минуту забыла об этом. Вы очень хорошо играли. Большое спасибо.
   – И вы ничего не помните? Ни об именах, которые ночью отпадают, ни о цветах, у которых есть голоса?
   Изабелла с недоумением пожимает плечами.
   – Стихи, – замечает она, улыбнувшись. – Я всегда любила поэзию. Но ведь стихов так много! Разве все запомнишь!
   Я стою перед ней с идиотским видом. И отступаю.
   – Мне пора, – говорит она. – Еще раз большое спасибо за вашу игру на органе.
   Через 2 часа умер от осложнения доктор Вернике

ЛИ Реви. Тему можно закрывать