Я пытался слить кракана? Я в связке с маелзом?
Это ещё что за новости

Даже не наверное) а точно ошибся)
Ты хотя бы посмотри, что на момент смены моего голоса на джокера выходила очередная ничья. В которой был виновен джокер, зачем-то сливающий свой голос на тебя) Разве городу, где нет доктора и по видимому шерифа с ментом, может быть выгодна ничья?

но всетаки не думаю что Амена просто так отдал свои 3 голоса за Джокера... вообщем вы запутали мну

Отредактировано Deriel linch (2010-02-17 22:17:41)

Шарик, ты балбес

оо)   Шарик маф      и макс маф)     

мирние - поздровляю)

под конец начал даже в Нойле сомневаться      довели)

да емае

Нойл молча вошёл в комнату дэриэла и почему-то долго колдовал над костерком в камине. Будто этот огонь мог создать уют, не глядя на дом, заполненный трупами.
Когда огонёк наконец затеплился, он отстранился от своего занятия и молча сел на соседнее кресло с краканом. Достал пачку сигарет, закурил и протянул пачку кракану. Тот также молча принял сигарету и закурил. Говорить было не о чем… Нойл поднял со стола револьвер и принялся крутить в руках, будто дорогую игрушку.
Но через некоторое время дворецкий всё-таки нарушил тишину, задумчиво выдавив:
- ТаКо…
- Что? – не понял Кракан
- Линч у меня спрашивал, кого могла убить старушка ТаКо... Пожилая дама, как говорится, «железной руки». Она добилась высокого положения в обществе, имела богатого мужа, особняк не хуже этого, целую армию слуг...
Таких высот не достигают из простого трудолюбия. В молодости ей пришлось совершить огромный труд, чтобы выбраться из самых низов общества. Труд преступный и кровавый. Не один и не два человека пали жертвой её интриг – отравления неугодных женщин для заполучения их богатых кавалеров, вынуждение этих самых кавалеров участвовать на дуэлях ради её сердца, различные ухищрения, наём убийц для получения огромного наследства... Былые годы прошли, она прожила долгую жизнь, и, оглядываясь назад, думала, что её деяния уже никогда не всплывут, и наказания не последует..
Дворецкий замолчал. Они некоторое время курили молча, когда Нойл продолжил рассказ:
- А с кого всё начиналось? Романтик Торий… Модный дизайнер, состоятельный человек, по всем параметрам популярный и удачливый юноша… Тьфу, слава скоротечна. Уже через пять-десять лет, а то и полгода, мир бы о нём позабыл, капиталы бы были растрачены, и он остался ни с чем. Но всё равно, этого никогда не случится.. Он зря мечтал, что творчество позволит забыть о злодеянии, совершённом в молодости – убийстве собственной бабушки для получения наследства.
Следующим был Лоу. Полицейский, считавший, что правосудие полностью ему подвластно. Он не раз убивал преступников, совершивших самую мелкую кражу, и легко оправдывался самозащитой. Пришлось натравить эту толпу остолопов, чтобы избавится от него.
Макс... Кажется, он обо всём, происходящем тут, догадался и мог бы причинить массу проблем. Хорошо, что вы его устранили… Он как-то возвращался домой поздно вечером. К нему пристал попрошайка, требуя хотя бы копеечку... Во дворе было пустынно и темно, а он был на взводе. Достал револьвер, и – бах! – Нойл так эмоционально выразил этот бах, направив на Кракана револьвер в собственных руках, что тот не на шутку перепугался и чуть не свалился с кресла. Нойл же, как ни в чём не бывало, продолжал:
- Я дал вам свободно устранить этих двоих – тория  и макса. Я хотел, чтобы вы почувствовали собственную власть и обрели иллюзию, будто я не главный. Слабаки, вы отравили их, боясь запачкать руки.
Далее пришлось брать ситуацию в собственные руки. Меня чуть не раскусила старушка ТаКо. Старая интриганка ещё способна была выкрутиться из подобных ситуаций. Но я оказался умнее. Я не совершал никаких преступлений собственными руками – всё делали вы, поэтому раскусить меня было невозможно. Я сказал эстриксу зайти ко мне в комнату ночью с оружием, так как ожидаю нежеланных гостей.
В эту ночь она оптравила ко мне линча. Он вошёл в комнату и запер её на ключ. , а сама осталась снаружи, прислушиваясь к каждому шороху. Она была уверена, что я не смогу выйти из комнаты, если не причиню вред личну, чтобы отобрать ключ – а в этом случае, она бы подняла шум. Он допрашивала меня полночи, но я всячески заговаривал ему зубы, оберегая себя от ненужного шума и внимания. Она мне всё равно не верила... Но это стало неважно, когда эстрикс подкрался к старшуке в коридоре и разможжил ей голову. У меня к тому же, появилось алиби для Линча – так как он знал, что это не я устранил ТаКо.
Но этим днём не одну старушку мне пришлось убеждать... Все будто ополчились против меня. Но очередной запас красноречия позволил отвести стрелки, по крайней мере, на время.
Этой ночью я отправил эстрикса избавиться от последнего препятствия – от доктора амена. Я не знаю, что между ними произошло.. Возможно, амена не спал и не дал эстриксу совершить преступление без шума, возможно даже, эстрикс сам во всём сознался. Факты таковы, что после этой ночи амена остался жив, знал, что шулер Джокер не принадлежит к нашей группировке и, воспользовавшись своим авторитетом, выручил его от неминуемой казни. А эстрикса с той ночи я боле не видел в живых. Возможно, амена вколол ему какой-то препарат, из-за которого у старика остановилось сердце.. А жаль. Генерал был человек слова и совести. Его преступление – это расстрел беременной женщины. Он мучался угрызениями, и никак не мог пережить убийство бессильной старушки по моему приказу.. Он был слаб. Поэтому он пил, не разговаривал ни с кем, и возможно, его погубила собственная совесть, а амена был тут не при чём.
Нойл о чём-то задумался. Он достал из револьвера барабан и выудил три патрона – первые три лишили жизни амена, Линча и маелза. После того, как он вернул патроны на место и револьвер – в рабочее состояние, он продолжил:
- В эту ночь я отправил тебя избавится от этой занозы – от амена. Ты не стал размениваться на яды, имитацию самоубийства. Ты просто его застрелил. Доктор явился однажды на работу нетрезвым и убил по неосторожности пациента, которому проводилась обыкновенная операция по удалению аппендицита… Дело спустили на тормозах, сбросив на непереносимость обезболивающего.
Джокер.. Его легко было очернить. После смерти амены последнее препятствие исчезло. Шулер как-то обыграл местных преступников, так называемую мафию, на крупную сумму. Они распознали обман, обнаружив пару козырных тузов в рукаве, и попытались выбить проигранные деньги назад. Джокер воспользовался револьвером, пробивая себе дорогу к спасению. Пострадали как преступники, так и ни в чём не повинные посетители казино. После этого джокер скрылся, уехал из города – его вина была полностью доказана, но он не был найден ни полицией, ни преступниками, желающими отомстить.
Остались лишь маелз и юный дэриел.. Дэриел в детстве прыгал по крышам с товарищами. Это была опасная игра, но их ничто не могло остановить... Его друг, по имени Михель, в один момент оступился и, упав с крыши, разбился насмерть. Дэриел долго плакал, но не признался в своём проступке. Он оправдался тем, что в этот день даже не встречал Михеля.
Маелз... Он даже сам не был уверен, что не виновен в убийствах, которые происходили в этом доме. Он убил многих людей, и на этой почве тронулся. В каждом человеке он видел жертву, а себя – его палачём. Он убивал людей за деньги всю сознательную жизнь.
Нойл закончил рассказ. Он надолго замолчал, всё также бездумно крутя револьвер в руках, изучая его со всех строн, проводя по изгибам оружия рукой, изучал спусковой курок, смотрел в дуло, будто видел оружие впервые. Сигарета давно была докурена, и окурок сгорел в камине.
Кракан же не докурил свою сигарету. К середине рассказа у него возникло плохое предчуствие, которое он не мог выразить словами. Он всё внимательнее вслушивался в рассказ дворецкого и в конце концов позабыл про сигарету – она сама по себе догорела до фильтра, и пальцы священника до сих пор сжимали окурок.
После долгого молчания кракан наконец отважился задать вопрос:

- Откуда ты всё это знаешь? – Кракан запнулся – Точнее, откуда тебе известны такие подробности? И почему ты мне всё это рассказываешь?
Вопреки ожиданиям священника, вопрос не вызвал у Нойла бурной эмоциональной реакции. Напротив, он ещё с минуту сидел молча, не спуская с лица застывшего каменного выражения, всё также изучая оружие в собственных руках. Кракану уже подумалось, что Нойл, пребывая в своих мыслях, просто не расслышал вопросов, когда тот задумчиво из себя выдавил:
- Никогда не пользовался этой штукой. И никогда не убивал людей. Вы сделали всю грязную работу за меня… Это будет моё первое убийство – дворецкий тяжело вздохнул, и, овтлёкшись наконец от своей опасной игрушки, поднял глаза на Кракана – впервые за всё время. – Ты – священник, довольно уважаемый в своих кругах человек. Тебе тридцать восемь лет, зовут тебя Джордж Коустерс, вдовец. Ты посвятил свою жизнь служению Господу, когда трагически погибла твоя жена. На деле, ты сильно выпил и повздорил с женой. В пылу ссоры ты пустил в ход стул.. Её смерть тебе удалось замаскировать под несчастный случай – падение с балкона. Ты смог обмануть следствие, ты смог обмануть друзей и родственников, но ты не смог обмануть собственную совесть. Служа в церкви, ты надеялся загладить вину за содеянное, но ничто не позволяло забыть.
На лбу священника проступил холодный пот. Он сжал ручки кресла так, что побелели костяшки пальцев, но был не в силах вымолвить ни слова.
- Вы все отказывались осознавать очевидное. Мои яростные речи всё дальше уводили вас от самого обыкновенного сопоставления фактов. Кто мог свободно проходить в любые комнаты, имея необходимые ключи? Кто мог бродить по ночам будучи незамеченным, а в противном случае, просто незаподозренным – мало ли чего нужно сделать слуге? Кто, в конце концов, мог убирать фигурки негритят со стола, и почему одиннадцать негритят, когда в детской считалочке говорится лишь о десяти? Кто мог знать о ваших преступлениях?
Я признался ещё в первый день, но никто не обратил внимания:

Я не делал разумных предположений, не менял своего мнения, не переживал об убитых.
Голос вашей совести заглушил голос разума. Былые преступления всплыли вновь и не дали вам рассуждать логично. Вы все побороли наказание общества, но не смогли побороть собственное уничижение. Вы все пришли на исповедь к священнику, чтобы загладить эти грехи, наивно полгая, что прощение невидимого за ширмой священника позволит вам заслужить прощение самих себя. Старушка-интриганка, оглянувшаяся на прожитые годы и не обнаружившая в них ни толики добра. Восемнадцатилетний юнец, укоряющий себя за проступок детства. Полицейский, не раз убивший невинных людей. Священник, пришедший просить о прощении у другого священника. Я простил вам ваши грехи на словах, но на деле единственное прощение, которого вы заслуживаете – смерть.
Нойл всё так же пристально смотрел на Кракана. Человек, по телосложению напоминающий медведя, будто вдвое съёжился под этим взглядом, вжался в кресло, на котором сидел. Нойл поднял револьвер и направил его прямо в сердце кракану. Рука не дрожала. В глазах был лишь холодный расчёт.
- Ты искал судью Уоргрейва – с железной интонацией вымолвил бывший дворецкий – Он перед тобой.
Животный ужас в глазах кракана смешался с испугом от окончательного понимания ситуации. Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но прежде, чем из его рта вырвался хотя бы один звук, раздался выстрел.
Нойл не спеша выкурил ещё одну сигарету и выкинул в огонь. Три окровавленных трупа в комнате его нисколько не смущали. Предстояло ещё многое сделать.
Он спустился на первый этаж и выудил из каморки под лестницей старенький телеграф. Отправив морзянкой сигнал тревоги – его обязательно услышат и помощь с ближайшего причала прибудет в течение пары часов – он отправился обратно в комнату с камином. Дворецкий мог бы отправить этот сигнал и раньше, но в его планы не входило покидать остров до того, как он завершит начатое.
Оказавшись снова у камина, он зачем-то вытер руки об пиджак, поворошил угли кочергой,  выудил одну горящую головешку и начал поджигать занавески на окнах. Пламя в деревянном доме разгоралось охотно – помощь канистры с бензином даже не понадобилась.
Нойл долго смотрел на пылающее здание – рушащиеся стены, обваливающееся перекрытие, -  опёршись спиной на разлапистый клён. Заметив маячащий на горизонте паром спасателей, он приступил к финальной стадии своео плана -  измазал лицо и одежду сажей, на всякий случай ещё выдрал из собственной головы пару клоков волос и расцарапал плечо. Он знал, что ему не составит труда скинуть всё произошедшее на несчастный случай или стихийное бедствие. Он смог обвести вокруг пальца десять человек, борющихся за свою жизнь, неужели не сможет придумать правдоподобную историю для следствия?

«Десять негритят отправились обедать,
Один поперхнулся, их осталось девять.
Девять негритят, поев, клевали носом,
Один не смог проснуться, их осталось восемь.
Восемь негритят в Девон ушли потом,
Один не возвратился, остались всемером.
Семь негритят дрова рубили вместе,
Зарубил один себя — и осталось шесть их.
Шесть негритят пошли на пасеку гулять,
Одного ужалил шмель, их осталось пять.
Пять негритят судейство учинили,
Засудили одного, осталось их четыре.
Четыре негритенка пошли купаться в море,
Один попался на приманку, их осталось трое.
Трое негритят в зверинце оказались,
Одного схватил медведь, и вдвоем остались.
Двое негритят легли на солнцепеке,
Один сгорел — и вот один, несчастный, одинокий.
Последний негритенок поглядел устало,
Он пошел повесился, и никого не стало.»

Никто никогда не узнает, что на самом деле случилось в этом особняке на одиноком острове.
Паром размеренно качался на волнах. Нойл курил.
Правосудие свершилось.

Noyl, 17.02.2010

Не просто так болтал...

а я на вторую ночь хотел в линча стрелять, но передумал

Маелс слишком на этом настаивал)

Нойл

Нойл

Супер! Читала игру до конца с удовольствием.
Понравилась игра Амены, Кракана, и естественно Нойла (ЛИ) Последний пост провсто выше всяких похвал!!!
Сама в этот раз по сути дела не играла - как то не заладилось по времени... Обещаю исправиться!